О транзите власти и потенциальном преемнике
Алексей Мошков
class="cackle-comments-count">
На фото: президент России Владимир Путин (Фото:
Алексей Дружинин/пресс-служба президента РФ/ТАСС)
Как обухом по голове — именно так можно определить ту внезапность, с которой Владимир Путин запустил транзит власти, инициировав ряд конституционных изменений. Это — излюбленная тактика президента: обескуражить, чтобы никто не успел прийти в себя — операция «страх и трепет», как обозначил предложение главы государства по внесению поправок в Конституцию секретарь ЦК КПРФ, доктор политических наук Сергей Обухов. Но можно ли эту скорость объяснить лишь через тактику?
Учитывая, что срок окончания президентских полномочий заканчивается лишь через 4 года, это объяснение выглядит несколько неубедительным или, по крайней мере, неполным. Тогда — что?
С точки зрения логики, сам собой напрашивается ответ, что президент торопится выстроить новую институционную структуру власти, которая будет работать и после него. На что, собственно, и указал политолог Валерий Соловей, связав эту спешку с «личными обстоятельствами непреодолимой силы».
«Судьба неумолима. И какой бы вы пост ни занимали, вам время от времени — наверное, всем приходится сталкиваться с неумолимостью судьбы. Вот это как раз та ситуация», — уточнил он, явно намекая на состояние здоровья президента, впрочем, не артикулируя этой причины прямо. За него это сделали другие: «Многие говорят, что у него быстро ухудшается здоровье. В этой связи он лихорадочно пытается найти какой-то вариант поведения, который бы и позволил ему сохраниться у власти», — без обиняков и завуалированностей заявил главный политический советник председателя ЦК КПРФ Вячеслав Тетекин. Что поднимает еще один крайне интересный вопрос: кто же сменит Путина на посту главы государства?
Первым на ум приходит, конечно же, Дмитрий Анатольевич. И действительно, шансы у него вроде бы высокие: «Чем кто не шутит. Дмитрий А. Медведев как де-факто вице-президент еще может стать преемником Владимира Путина на посту главы государства. А терпения новому заместителю секретаря Совета безопасности не занимать. Ведь и весной 2007-го, после назначения Сергея Б. Иванова первым вице-премьером в кабинете Михаила Е. Фрадкова, проект «Медведев» многие знающие люди называли закрытым.
И что сталось потом?" — справедливо как-то подметил политолог Станислав Белковский в своем телеграм-канале. О том же не раз говорил и Соловей, что в АП, несмотря на все мозговые штурмы, сходятся на кандидатуре бывшего премьера. И эти утверждения не лишены смысла: ведь ту же отставку можно трактовать не как показатель недоверия и провала, но, наоборот, как тактический маневр, с одной стороны, отвлекающий внимания от поправок (что на тот момент времени как раз и случилось), с другой — выводящий Дмитрия Анатольевича из-под огня критики.
Но с бывшим главой кабмина есть две проблемы, которые могут стать камнем преткновения. Первая: очень высокий антирейтинг. С таким уровнем недоверия назначение (в России выборы сами знаете какие: нарисуют все, что нужно) на президентский пост может создать серьезные политические риски, чего в Кремле хотят, понятное дело, избежать, поскольку уход Путина сам по себе грозит Системе определенной турбулентностью.
Вторая: идеологическая чуждость Медведева Путину (да-да, несмотря на их слаженную работу в тандеме): «Ставка властей на тему «конституционные поправки — это фиксация наследия Путина» — не только повод посмеяться по поводу того, что Кремль вдруг начал подводить итоги правления президента, который еще даже половины срока не отработал. Это указатель на доминирующую эмоцию в настроениях самого Путина.
Это указатель на то, какого типа преемника он выберет. Следующим президентом он постарается сделать человека, нацеленного не на развитие, а на консервацию; того, кто, по меткому выражению кремлевского источника, «не расплескает путинское наследие». Проще говоря: будет противостоять переменам. Возможно, именно в этом и кроется причина падения Медведева. Путин не забыл его увлечения идеями модернизации, его «свобода лучше несвободы» и «сдачу Каддафи американцам».
При всей своей гротескности, Медведев оказался человеком с собственными — отлитыми в граните — амбициями и собственными представлениями о прекрасном. Как только речь зашла о теме наследия, Путин понял, что не может доверить столь ценную вещь столь ненадежному персонажу. Да, в прошлый раз тот честно вернул власть, но кто его знает, что он сделает, когда возвращать ее будет уже не нужно. Идеологически он чужд", — четко подметил политолог Аббас Галлямов.
Все это выводит Медведева из претендентов на престол. По крайней мере, с высокой долей вероятности.
Тогда — кто? Мишустин? В принципе, было бы логично, если Путин для начала поставил своего преемника на пост премьера (то есть повторил свой собственный сценарий прихода во власть). На что, собственно, указывает и то, как был произведен выбор в пользу нынешнего премьера: «Мне было предложено три кандидатуры, если не четыре. Четыре даже. Но Мишустина среди них не было. Мишустина никто не называл. Кроме меня», — признался российский лидер, подчеркнув, что это было его личное решение.
Поскольку Мишустин многими считается техническим премьером, в задачи которого входит лишь выправить экономическую ситуацию, чтобы обеспечить на следующих думских выборах победу «Единой России», ибо партия власти и сама власть у нас — одно и то же, то логично, что одного из предложенных кандидатов Путин специально не стал ставить на этот пост, держа его как козырь в рукаве.
«Было три альтернативы из трех разных источников. Точнее — 3.5: 1. От руководителя АП и всей неономенклатуры во главе с С. Чемезовым — С. Собянин, самая очевидная и известная кандидатура на премьерство; 2. От коллективной технократии во главе с Ю. Ковальчуком, Семьи и сислибов — А. Кудрин, самая старая кандидатура на премьерство; 3. От корпоратократии во главе с И. Сечиным — Г. Греф, наиболее нервно воспринявший неудачу с премьерством. 3.5 От СБ и неодворян во главе с Д. Патрушевым — А. Дюмин, но этот вариант был явно преждевременный и всерьез не рассматривался», — делится инсайдом телеграм-канал «Визионер».
И да: определенный смысл в этой подборке есть — в плане вероятного кандидата на роль преемника. По сути, каждый вполне соответствует основным требованиям: «Новый президент должен обладать такими качествами, как избираемость (т.е. достаточно высокий показатель доверия) и сравнительная молодость. При этом у него должна отсутствовать ресурсная база, позволяющая действовать без оглядки на предшественника, нарушая достигнутые им договоренности. Преемник должен быть равноудален от групп влияния федерального уровня. Равным образом его система взглядов на политические и экономические вопросы должна соответствовать воззрениям нынешнего политического руководства. Наконец, в сравнительно краткий период между появлением на первых позициях и выборами у него должна быть сформирована своеобразная „история успеха“, которая придаст его образу черты идеализированного образа правителя», — конкретизирует регистр критериев политолог, эксперт ПРИСП Николай Пономарев.
Стоит напомнить, что «ресурсную базу» Грефа и Собянина в последнее время сильно сокращают. Правда, если для первого потеря Сбербанка — катастрофична, то для второго региональные потери — вполне переносимы. Плюс если следовать логике Галлямова, что новый президент должен быть «заточен» на консервацию, Собянин, как мы помним, уже доказал свою лояльность режиму во время летних протестов, что, по словам Белковского, подняло его шансы на преемничество.
Кроме того, есть и прямые инсайды: «Я считаю, что у нас часть элиты сейчас собирается вокруг новой компромиссной фигуры, преемника. Скорее всего, это Сергей Семенович Собянин. У меня есть информация, что его очень интенсивно обсуждают наверху как подходящую кандидатуру, потому что по возрасту подходит, он, в общем-то, тефлоновый, то есть без таких больших конфликтов, без резких политических амбиций, чтобы вызывать синкразию представителей различных элитарных групп, поэтому сейчас все сходятся на нем», — рассказал руководитель Лаборатории Политических и Социальных Технологий Алексей Неживой, подтвердив, что кандидатура градоначальника столицы была выдвинута на роль премьера. Да, он не сел на премьерское, зато часть его людей перешла в правительство, как бы готовясь к приходу своего начальника.
К тому же Собянин выглядит идеальным вариантом при том, что «партия Совбеза» сейчас одерживает верх над «партией Госсовета» — как бы уравновешивая силы.
Нет, кончено, ситуация может поменяться и не раз: время нынче непростое. Это и проблемы с конституционной реформой, к которой, по словам главного советника Зюганова, глава государства как инициатор потерял интерес, и транзит (до сих пор неизвестно, будут ли досрочные выборы в Госдуму или нет), и межэлитные конфликты, обострившиеся в связи с транзитом, и китайский коронавирус, сбивший цены на нефть, и надвигающийся мировой экономический кризис, грозящий для России такими последствиями, с которыми не справиться и 10-ти Фондам национального благосостояния, и, что самое главное, здоровье президента, если источники Соловья и Тетекина не «сплавляют» дезу.
Однако на данный момент можно чуть ли не с уверенностью утверждать, что под звездой преемничества ходит столичный мэр, который — и в этом, надо полагать, никто не сомневается — не «расплескает путинское наследие», судя по тому, как он подавлял летние протесты в Москве. По крайней мере, в теории. Как выйдет это на практике, если Собянин все-таки возглавит страну, увидим. Думается, посмотреть будет на что.
